IQ Bell curve

«	Я много изучал и потому верую, как простой крестьянин. Если бы я сделался еще учёнее, то моя вера стала бы так же глубока и пламенна, как вера простой женщины-крестьянки.	»
— Луи Пастер

Пример относительно теории эволюции.

«Кривая IQ в форме колокола» (или «Кривая распределения интеллекта») заключается в том, что меньшинство самых тупых и меньшинство гениев сходятся в каком-то мнении, а основная масса нормисов и «образованцев» (выпирающая на графике, как колокол) — придерживается обратного.

Как правило, по краям располагается разнообразная конспирология и неполиткорректные вещи. Например, глубинный народушко верит в масонов-рептилоидов и отказывается от вакцин, ибо там отрава и чипы; «средние» личности (офисники, интеллигенция, завсегдатаи форумов) — смеются над теориями заговора и поддерживают сциентизм в вопросе прививок; ну, а самые прошаренные интеллектуалы на основе знаний о тайных обществах — верят в них, а часть вакцин не принимают, например, из христианских этических соображений.

Поскольку «средний человек» изображается как правило в виде сойбоя/сойжака, то «принцип колокола» имеет антинигилистическую направленность.

Причина этого явления в том, что многие традиционные домодерновые концепции были вытеснены из «высокой» культуры в ходе всяких реформаций-революций, и сохранились только в «низкой» народной культуре (где неизбежно упростились и опошлились). Например, во многих светских странах простой народ традиционно наиболее религиозен, а многие каноны средневековой куртуазной литературы ныне сохранились только в бульварных романах про любофф (потому что «высоколобые» авторы ими брезгуют).

Другая причина в том, что у глубинариев и социальных низов в силу более экстремальных условий жизни вырабатывается некая инстинктивная чуйка «что полезно, а что опасно». Учёные и мыслители могут прийти к тем же выводам путём исследований. А вот нормис находится аккурат посередине: чуйка у него уже атрофировалась, а глубокого бэкграунда ещё не хватает (ибо он питается по большей части научпопом).

Соседнее явление — Теория подковы, когда радикалы с противоположных концов политического спектра сходятся на чём-то в противовес центру.

Примеры

• Наука — «быдло», естественно, её презирает: мол, учёные-мочёные только гранты пилить горазды, вакцины — это чипизация, а ентот ваш Однокамушкин — фантазёр похлеще Мишутки и Стасика из рассказа Носова. Нормисы (и, в частности, всевозможные популяризаторы) перед наукой преклоняются, она им фактически заменяет религию: «Мы живём в голографической Вселенной на десятимерной бране, свёрнутой в пространство Калаби-Яу, завтра учёные построят суперколлайдер и это всё докажут, а заодно вылечат все болезни». А вот действительно великие учёные понимают ограничения научного метода и то, что каждый ответ порождает только новые вопросы. Например, известно высказывание Исаака Ньютона: «Я смотрю на себя как на ребенка, который играя на морском берегу, нашел несколько камешков поглаже и раковин попестрее, чем удавалось другим, в то время как неизмеримый океан истины расстилался перед моим взором неисследованным».
  • Народная медицина — простые люди её любят: «Не травись ты этой химией от докторов, сделай лучше компресс из подорожника с жареной мочой». Нормисы — презирают. А вот светила медицины нередко весьма внимательно относятся ко всяким рецептам из глубины веков, потому что логика подсказывает, что если люди веками так лечились и не вымерли, значит, в этом что-то может быть. Как яркий пример — средневековые антибиотики.
  • Да и вообще, грань между гением и научным фриком бывает весьма размытой, потому что тех и других отличает незашоренность и готовность серьёзно отнестись к безумным идеям. Есть даже понятие «Нобелевская болезнь», когда Нобелевские лауреаты уходят во фричество.
• Религия и вера в чудеса — глубинарии верят в Бога, а также в барабашек и народные приметы. Нормисы за это над ними смеются. В то же время, среди учёных мирового уровня немало верующих, а успешные предприниматели-создатели многомиллионных стартапов нередко бывают суеверны и склонны к эзотерике: жизнь в условиях постоянного риска очень этому способствует.
• Древняя мудрость, загадки и метафоры — простой народ обожает псевдомудрость всяких гуру: скучающие домохозяйки зачитываются популярными книгами по адвайте-веданте и сайтами типа «Восточная мудрость», а публика толпами ходит на голливудские фильмы, где очередной магистр Йода с важным видом изрекает какие-нибудь афоризмы. «Ни фига не понятно, но офигеть же как мудро!». Нормисы такое не любят: в их среде популярно высказывание «если вы не можете это объяснить пятилетнему ребёнку, то вы сами это не понимаете», и произведения, ориентированные на нормисов, отличаются подчёркнуто простым и доступным стилем изложения. А серьёзные исследователи древних текстов знают, что они написаны сложным языком, полным метафор — и это относится не только ко всяким дзенским коанам, но и к Библии.
• Любовь — сентиментальные читательницы любовных романов: «Любовь творит чудеса!». Нормисы: «Просто нейрохимическая реакция, вызванная серотонинами и дофаминами». Библия: «И если я имею пророчество и постигаю все тайны и всё знание, и если имею всю веру так, чтобы и горы переставлять, но любви не имею, — я ничто».

В художественных произведениях

Литература

• «Игра в классики» Хулио Кортасара — необразованная и легкомысленная подруга героя часто интуитивно ухватывает какие-то метафизические вайбы, в которые герой и его друзья-философы пытаются въехать «от ума»:

«	Когда Мага начинала расспрашивать о вещах вроде дзэн-буддизма (такое обычно происходило в Клубе, где постоянно говорили о ностальгиях, о познаниях столь далеких, что вполне можно было счесть их основополагающими, об оборотных сторонах медалей, о другой стороне Луны), Грегоровиус силился объяснять ей элементарные основные метафизики, между тем как Оливейра, смакуя рюмку перно, смотрел на них и развлекался. Бессмысленно было объяснять что-либо Маге. Фоконье прав, для таких, как она, загадка начиналась как раз с объяснения. Мага слушала про имманентное и трансцендентальное и, хлопая своими прелестными глазами, прихлопывала к чертовой матери всю метафизику Грегоровиуса. В конце концов она убеждала себя, что поняла дзэн-буддизм, и устало вздыхала. И только один Оливейра знал, что Мага то и дело заглядывала в эти огромные пространства, не знающие времени, которые все они искали при помощи диалектики.	»