380
правок
Строка 32: | Строка 32: | ||
Конечно, действительно талантливый автор и в таких узких рамках сможет сделать интересно. Есть ведь жёсткие стихотворные формы типа сонета. Но в условиях сталинского режима было просто бессмысленно напрягаться. А генерировать, аки современные нейронки, однообразный и непритязательный контент про энтузиастов-рабочих, добрых колхозников и мудрых вождей было безопасно и, главное, одобряемо. | Конечно, действительно талантливый автор и в таких узких рамках сможет сделать интересно. Есть ведь жёсткие стихотворные формы типа сонета. Но в условиях сталинского режима было просто бессмысленно напрягаться. А генерировать, аки современные нейронки, однообразный и непритязательный контент про энтузиастов-рабочих, добрых колхозников и мудрых вождей было безопасно и, главное, одобряемо. | ||
Занятно, что в чём-то самой свободной областью советского искусства стала детская литература. Да, были бредни про гимназиста Вову Ульянова и всяких там <s>пабликов</s> Павликов Морозовых. Но была и тусовка, сложившаяся вокруг Маршака, где нашли пристанище последние авангардисты. | Занятно, что в чём-то самой свободной областью советского искусства стала детская литература. Да, были бредни про гимназиста Вову Ульянова и всяких там <s>пабликов</s> Павликов Морозовых. Но была и тусовка, сложившаяся вокруг Маршака, где нашли пристанище последние авангардисты. По сути, детская литература стала чуть ли не единственной легальной частью [[Контркультура эпохи застоя|советской контркультуры]], а после распада СССР именно из неё выросла значительная часть [[Постсоветская эклектика|постсоветской эклектики]] (например, творчество Григория Остера, Валерия Роньшина и журнал «Трамвай», где публиковались они оба). | ||
=== Переходный период: шестидесятничество === | === Переходный период: шестидесятничество === |
правок