Сусловщина: различия между версиями

Материал из Анклав
639 байт добавлено ,  13 февраль
Строка 32: Строка 32:
Конечно, действительно талантливый автор и в таких узких рамках сможет сделать интересно. Есть ведь жёсткие стихотворные формы типа сонета. Но в условиях сталинского режима было просто бессмысленно напрягаться. А генерировать, аки современные нейронки, однообразный и непритязательный контент про энтузиастов-рабочих, добрых колхозников и мудрых вождей было безопасно и, главное, одобряемо.
Конечно, действительно талантливый автор и в таких узких рамках сможет сделать интересно. Есть ведь жёсткие стихотворные формы типа сонета. Но в условиях сталинского режима было просто бессмысленно напрягаться. А генерировать, аки современные нейронки, однообразный и непритязательный контент про энтузиастов-рабочих, добрых колхозников и мудрых вождей было безопасно и, главное, одобряемо.


Занятно, что в чём-то самой свободной областью советского искусства стала детская литература. Да, были бредни про гимназиста Вову Ульянова и всяких там <s>пабликов</s> Павликов Морозовых. Но была и тусовка, сложившаяся вокруг Маршака, где нашли пристанище последние авангардисты.
Занятно, что в чём-то самой свободной областью советского искусства стала детская литература. Да, были бредни про гимназиста Вову Ульянова и всяких там <s>пабликов</s> Павликов Морозовых. Но была и тусовка, сложившаяся вокруг Маршака, где нашли пристанище последние авангардисты. По сути, детская литература стала чуть ли не единственной легальной частью [[Контркультура эпохи застоя|советской контркультуры]], а после распада СССР именно из неё выросла значительная часть [[Постсоветская эклектика|постсоветской эклектики]] (например, творчество Григория Остера, Валерия Роньшина и журнал «Трамвай», где публиковались они оба).


=== Переходный период: шестидесятничество ===
=== Переходный период: шестидесятничество ===