Контркультура эпохи застоя

Вторая половина 1960-х ознаменовалась упадком официальной культуры и появлением разного рода субкультур, причём как на Западе, так и в СССР. Если в 1920-е и 1930-е верили в Коммунизм, в 1940-е — в Победу, а в 1950-е и в начале 1960-х — в Космос, то к концу шестидесятых у советских граждан стала появляться усталость от всё никак не наступающего коммунизма и недоверие к своему государству. Из этих настроений и выросла контркультура эпохи застоя.

Поскольку мейнстримом советской идеологии были атеизм, антикапитализм и интернационализм, то у контркультуры существовало три направления: религиозно-мистическое (фильмы Тарковского), западническое («Вальс для К.» Дмитрия Савицкого, многие рок-группы) и почвенно-националистическое («русская партия», «Тля» Ивана Шевцова, в разной степени — писатели-деревенщики). При этом нельзя сказать, что они не пересекались: скажем, тот же Южинский кружок и выросший из него «Чёрный орден SS» Евгения Головина объединял оккультно-мистические штудии, преклонение перед старой Европой и Серебряным веком и увлечение фошызмом.

Кроме того, для понимания сути явления важно ещё выделить три социальные группы контркультурщиков. Первая — это интеллигенты рафинированные, вечно чем-то недовольные, заинтересованные скорее в неформальных тусовках и диванной политике. Вторая — это аполитичные творцы. Много кто не мог вписаться в сусловско-фурцевский культурный мейнстрим, стремившийся уничтожить всё, что находится между бутылкой бормотухи и балетом. Наконец, была и третья — в движухе проскакивали и люди попроще, типа Венедикта Ерофеева.

По сути, «из шинели» этой контркультуры вышла как Постсоветская эклектика, так и стилистика русской хтони (сеттингов типа «Самосбора» или романов Ильи Масодова).

Характерные черты

• Идеализация Запада и западной культуры. Начало этому положили ещё советские солдаты, побывавшие в Европе во время Второй Мировой и привезшие с собой трофейные фильмы и ещё много всего не менее трофейного.
• Интерес к дореволюционной России, а также к русской деревне, почвенничеству (именно отсюда растут ноги у писателей-деревенщиков), катакомбному православию и др.
• Увлечение мистикой и эзотерикой, которая в эти годы начинает просачиваться в советский научпоп: йога, уфология, криптозоология — вплоть до, например, учебника по телепатии от известного математика Евгения Золотова. Эзотерикой это, конечно, никогда прямо не называют, а называют «неизвестными науке феноменами, которые мы однажды изучим и поставим на службу коммунизму».
• На стыке двух предыдущих пунктов — мрачноштанное христианство.

Известные личности и произведения

Литература

• Творчество участников Южинского кружка, в особенности Юрия Мамлеева («Шатуны») и Алексея Смирнова-фон Рауха («Доска Дионисия»).
• Дмитрий Савицкий, «Вальс для К.»
• Анри Волохонский
• Николай Глазков. Поэт, весьма популярный среди коллег по цеху, но малоизвестный у широкой публики. Автор термина «самиздат», однако. Писал с 1930-х по конец 1970-х, так что может считаться живым связующим звеном: он прошёл путь к застою через шестидесятничество от таинственной, слабо документированной контркультуры времён Сталина.
• Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки» — по сути, одна из предтеч русского хоррора и постсоветской хтони. Впрочем, в этом многогранном произведении также нашлось место и гашековскому абсурдному юмору, и библейским отсылкам, и много чему ещё. Ерофеев — первый русский постмодернист, иначе и не скажешь.
• Владимир Сорокин (ранние произведения: «Норма», «Очередь», «Землянка») — ещё один законодатель постсоветского хоррора.
• Иван Шевцов, «Тля». Антисемитски-антилиберальное произведение, по мнению некоторых — антинигилистический роман по-советски. Шевцов, вероятно, одним из первых заявил о себе как православном сталинисте буквально.
• Григорий Климов. Конспиролог-антисемит-антисоветчик со своими мозговыносными (и местами полезными-ссс) теориями про «легионеров» — половых извращенцев, которые лезут в политику.
• Владимир Видеманн, «Запрещённый союз» — про тогдашнюю оккультуру, процветавшую, в частности, в родном для автора Таллине. По этой книге даже поставили спектакль «Как эстонские хиппи разрушили Советский Союз». Сам автор, к слову, весьма интересная личность: советский хиппи, но при этом с явными вайбами правого движа. В частности, в восьмидесятые он уехал в Южную Америку и тусил там с эзотерическим гитлеристом Мигелем Серрано (о чём писал в книге «Белый снег Колумбии»), а также написал стихотворение «Мы отстояли наш Берлин», которое уже в начале девяностых публиковалось в журнале Александра Дугина «Гипербореец».
• Станислав Красовицкий (в священстве Стефан, +2025). Поэт с 50-х, в 60-е воцерковился и сжёг сочинения, далее занимался православным самиздатом. Интересно, что переводил ныне известного и местночтимого, а в те времена, пожалуй, почти неизвестного русскоязычной публике Серафима (Роуза), а также… Честертона (так-то, нет на него монополии у соевых обновленцев). В начале 90-х стал священником и перешёл в РПЦЗ, возобновил написание стихов, но уже религиозных. В 2007 не примирился с МП, был катакомбником-чернотабловцем а-ля фон Раух, но на исходе жизни покаялся и почил в лоне РПЦ.
• Анастасия Цветаева. Младшая сестра Марины, гораздо менее известная. Философ и прозаик, начинала творить в юности, в 1910-е, причём придерживалась ницшеанских (!) взглядов. Обрела веру ещё в раннесоветские годы, правда, с уклоном в мистицизм (состояла в обществе розенкрейцеров, что ей пришили к делу в 37-м). Но как она попала в эту статью? Дело в том, что Анастасия Ивановна прожила почти 99 лет… причём и в 70, и в 80, несмотря на лагерные ужасы и семейные трагедии, была очень бодрой и разумом, и физически. И воцерковлённой, да: её духовником был о. А. Шаргунов, известный как автор одной поджигающей афедроны атеистов книжки про кадетов. Что касается Цветаевой-мл., в позднесоветские годы она прославилась в основном объёмнейшими мемуарами, а стихи писала совсем чуть-чуть… ну, и самим фактом жизни и писательства с таким бэкграундом (что, конечно, смущало издателей), безусловно, тоже.

Кино

• Андрей Тарковский.

Музыка

• Сергей Курёхин больше ассоциируется с контркультурой девяностых, но начинал он свои постмодернистские эксперименты ещё в конце семидесятых — так что попадает и сюда.
• Борис Гребенщиков и группа «Аквариум» — попадает и на девяностые, но больше ассоциируется с сабжем этой статьи. Сей ЧСВ-шный интеллигент в 1980-е написал ряд действительно народных хитов, но потом скатился в душноту, псевдоазиатскую псевдодуховность и ярую либерастию.
• Майк Науменко, другой корифей ленинградского рока. Этот деятель — вообще плоть от плоти эпохи. Считается первым, кто объединил рок-музыку с застойно-бытовушными текстами. Показательно, что политические потрясения в стране, и вообще новые правила игры Майк не принял и символичным образом скончался через неделю после августовского путча.
• Скажем несколько слов и про свердловский рок — «Трек», «Урфин Джюс», «Nautilus Pompilius» и иже с ними. Эта школа находилась с контркультурой в сложнейших, запутанных отношениях. Да, сейчас мы воспринимаем те записи как однозначный памятник именно того хронотопа. А стихи Ильи Кормильцева — для ценителей вообще чистое золото! Но есть одно большое но: центральная тусовка свердловских музыкантов яро отрицала свою контркультурность. Они спали и видели, что Софья Власьевна их признает и примет на работу в филармонию.
  • Наиболее же чистым контркультурным вайбом в Свердловском рок-клубе отличалась группа «Апрельский марш». Её идеологом тоже был Кормильцев… но не тот, а Евгений, младший брат Ильи. В своём кругу «Марши» писали песни на стихи психбольных поэтов, по мотивам Платонова, про всяческие жуткие сексуальные извращения, как у Мамлеева. А ещё достаточно активно боролись с собственной популярностью и считали концерт провальным, если с него ушло меньше половины публики. При всём при том, являются одним из примерно 3,5 коллективов СРК, действующих и в наши дни.
• Александр Башлачёв. Особенно выделяется песня «Грибоедовский вальс» с явными отсылками к «Мастеру и Маргарите» про простого советского водовоза, который под гипнозом увидел себя Наполеоном.
• Алексей Хвостенко aka Хвост — особенно песня «Орландина» по мотивам «Рукописи, найденной в Сарагосе».

Живопись

• Владислав Провоторов. Художник, создававший полотна в стиле Босха, Брейгеля, а то и близкие к гигеровщине. Наиболее известны картины, передающие религиозные образы в макабрической стилистике (плюс по пункту мрачноштанного христианства): поцелуй Иуды, Иоанн Предтеча, Вавилонская блудница, видение Иезекииля (sic!). Его артом даже «Ария» оформляла обложку! В начале 90-х Провоторов стал священником, бросил авангард, но талант рисования не зарыл, а начал заниматься реставрацией. Мирно служит при сединах и поныне.

Прочее

• Кафе «Сайгон» в Петербурге, где собирались представители тогдашнего андерграунда. Существовало ровно столько, сколько сам этот андерграунд (с 1964 по 1989).

Ссылки

• Сообщество Вк «Психоделия по-советски»