Ватно-либеральная дихотомия: различия между версиями

[https://t.me/tyrasbaibak/2914 По меткому выражению '''Степного суслика'''], либеральную сторону можно считать максимальной деградацией итальянских общественных движений XII—XVI вв. — '''гвельфов''' (сторонники папства и в каком-то смысле республики), а ватную ― '''гибеллинов''' (сторонники союза с германским императором: московские князья-централизаторы, к слову, были скорее за гиббелинов, но удивительного тут мало). Иными словами, это противостояние «условно-либерализма» (при взгляде на который Вольтера бы хватил удар<ref>Ну, учитывая весьма непримиримое отношение сабжа к христианству и традициям, не факт: может, что-то и похвалил бы…</ref>) с «условно-консерватизмом» (от вида которого застрелился бы уже де Местр). Чсх, в рамках дихотомии покойный дугинист и белосовок В. Карпец подходил к проблеме ватников и либералов с той же меркой, но меняя плюс и минус (может, Суслик у него и стырил, переменив обратно?). Именно из подобной дихотомии идёт ассоциация клерикализма с либерализмом, что на самом деле, конечно, не передаёт всех оттенков христианской философии сосуществования с государством.

В какой-то мере ватно-либеральный спор восходит к конфликтам времён становилния русской державы руками не самых благочестивых правителей. Так, в XVI в. самый знаменитый правитель — конечно же, '''Иван IV''', с его опричниной, террором (пусть и преувеличенным особо одиозными критиками), многожёнством, подавлением Церкви, обращением к ворожеям. Самый же известный оппозиционер — '''Андрей Курбский''', бывший царский любимец, сбежавший в Литву, с которой Россия тогда воевала. Некоторые здравые вещи царю он потом писал, с другой стороны, в новом месте пребывания сам вёл себя изрядно по-козлиному. При этом не убегал из страны и смело обличал нечестивые деяния царя свт. Филипп Колычёв, убитый глав-опричником. В следующей итерации есть '''Пётр I''' с его деспотизмом и изрядной социопатией, опять же, подавлением Церкви, казарменно-палочной системой, личным [[антиповедение]]м, — и '''И. Мазепа''', бывший гетман (элитарий то есть, а не угнетённый работник сохи) перешедший на сторону шведов-протестантов и заработавший церковную анафему за то, что предал разграблению православные храмы. В этом случае дихотомии избежали, опять же, святые, как Митрофан Воронежский, который хвалил укрепление державы Петром, но отказался под угрозой казни войти в его шатёр, когда на входе поставили языческие статуи; да и патриарх Адриан ходатайствовал о помиловании стрельцов-мятежников (с ним Пётр обошёлся грубейше, но вряд ли кто-то удивлён).