Сусловщина
 | Статья-заготовка Эта статья находится в Цехе заготовок, так как её состояние на данный момент не соответствует нашим критериям качества. Мы будем благодарны вам, если вы поможете её доработать. |
Сусловщина — многогранное явление, определившее судьбу русского народа во второй половине XX века.
В изначальном своём смысле этот уничижительный термин нёс значение стиля руководства партией, который исповедовал сам тропнеймер, Михаил Суслов, и его последователи в ЦК КПСС. Впрочем, разборки на тему того, как там надо было правильно, мы оставим левакам. Анклав же больше всего заинтересован в том, чтобы поисследовать культурный «фронт» деятельности сусловцев. На нём, помимо самого Михаила Андреевича, «солировала» такая деятельница, как министр, собственно, культуры, Екатерина furz Фурцева. Так что у нас, как вы можете заметить, она часто упоминается рядом с Сусловым.
Антипод контркультуры эпохи застоя и советского медийного западничества.
Откуда это пошло, или пять копеек о соцреализме
А пошло всё из раннесоветского желания вылепить нового человека. Чисто экономических мер, вопреки вере марксистов, тут почему-то оказалось недостаточно. Создание прослойки метисов-новиопов в этом деле было бы, конечно, эффективно на 100 %. Да только процесс этот, очевидно, медленный. Требующий целого поколения, не меньше. Перевести страну на некий пролетарский язык типа эсперанто? Тоже хорошо, но по определённым причинам и эта идея заглохла.
Вот и вышло так, что основным средством борьбы за создание хомо советикуса стала культура.
Взглянем на общее положение дел к первой пятилетке. Высокое искусство эпохи добезцаря, гнездившееся в городах, было выпилено чуть менее, чем подчистую. Последняя советофильская волна авангардизма — ЛЕФ и иже с ними — тоже уже была на спаде. Но и старое творчество глубинного народушки новой властью тоже, очевидно, не котировалось и считалось реакционным. В общем, обстановка — практически чистое поле. Так что к началу тридцатых начал формироваться новый всеобъемлющий художественный стиль: социалистический реализм. Собственно, сусловская культурка эпохи застоя суть его поздняя стадия.
Попробуем теперь раскрыть, чем же являлся соцреализм.
Для начала укажем, что из старых стилей он больше всего походил, конечно же, на классицизм. В этом каждый может убедиться своими глазами. Просто прогуляйтесь по парадным кварталам сталинок. Спуститесь в метро в центре Москвы. Найдите в музее картины Исаака Бродского, например. Второе: об аудитории своей криэйторы-соцреалисты, как сказано выше, думали в ницшеанском ключе. Воспринимали её как канат, натянутый между гнилым человечишкой времён царизма и великим сверхчеловеком коммунистической эпохи. Отсюда — дидактичность сюжетов. Да такая, какая классицизму и не снилась.
А что же, собственно, соцреализм пытался преподать? Можно было б сказать: единственно верную марксистко-ленинскую философию. Да вот только это не совсем так; все важные для этой философии работы написаны крайне запутанно, непонятно. Искусства из этого пластилина не слепишь.
Так что инженеры человеческих душ извлекли из марксизма некое «ядрышко». Основу любого его практического применения. Эта основа — убеждённость в том, что именно они, марксисты, разгадали истинную сущность хода истории. Мы, наверное, не ошибёмся, если назовём это явление историзмом.
Средоточием хода истории объявляется революция.
Если действие происходит до революции, то сюжет должен повествовать о том, как плохо тогда жили и как прогрессивные силы тонули в косности и реакции. Если действие происходит во время революции, то единственный допустимый сюжет — «как мы были правы, когда свергли гнилой царизм». Ну и самая мякотка — произведения в современном на тот момент сеттинге. Они, как нетрудно догадаться, должны были рассказывать исключительно о сладости и кайфовости жизни при социализме!
А дальше начинается самое необъяснимое для нас. Да, соцреализм не только не баловал нас разнообразием сюжетов. Он отличался ещё и крайней, прям вот вообще совсем крайней жёсткостью форм. Вы думаете, что классицистические комедии друг на друга похожи? Вы просто не смотрели сталинское кино. Не читали тогдашние романы. Указать здесь или где-то ещё, что даже мысли о чём-то личном для их персонажей стали чем-то непристойным. Только благо коллектива, только хардкор. Также указать, что нелюбовь к моральным неоднозначностям в сусловское искусство перекочевала отсюда.
| « | «Товарищ Сталин изучает труды товарища Ленина», «товарищ Ленин изучает труды товарища Сталина», «товарищ Ленин и товарищ Сталин изучают мух на потолке». | » |
| — Старый Лурк описывает соцреализм. | ||
Конечно, действительно талантливый автор и в таких узких рамках сможет сделать интересно. Есть ведь жёсткие стихотворные формы типа сонета. Но в условиях сталинского режима было просто бессмысленно напрягаться. А генерировать, аки современные нейронки, однообразный и непритязательный контент про энтузиастов-рабочих, добрых колхозников и мудрых вождей было безопасно и, главное, одобряемо.
Занятно, что в чём-то самой свободной областью советского искусства стала детская литература. Да, были бредни про гимназиста Вову Ульянова и всяких там пабликов Павликов Морозовых. Но была и тусовка, сложившаяся вокруг Маршака, где нашли пристанище последние авангардисты. По сути, детская литература стала чуть ли не единственной легальной частью советской контркультуры, а после распада СССР именно из неё выросла значительная часть постсоветской эклектики (например, творчество Григория Остера, Валерия Роньшина и журнал «Трамвай», где публиковались они оба).
Переходный период: шестидесятничество
Смерть Сталина и последовавшая оттепель заставили соцреализм измениться.
В литературный мейнстрим торжественно возвращается научная фантастика. Именно на этот период приходится творчество Ефремова, бо́льшая (и самая любимая совками) часть библиографии Стругацких, магнум-опусы Снегова и Казанцева.
Писатели-деревенщики были, в некотором роде, инверсией фантастов: сохраняя внешнюю форму своего творчества, они начали поднимать совсем другую проблематику.
В монументальном искусстве с 1960-х начинает педалироваться тема Победы; лениниана сохраняется, но краник её ощутимо прикручивают.
Характерные черты
Логос брежневского правления требовал, в общем-то, одного: оставить всех государственных чиновников в покое в самом широком смысле этого слова. Сообщество официальных советских творцов тоже по сути являлось чиновниками. И, будучи оставленными в покое, к 1970-м они окончательно осознали себя новым дворянством. Но не простым дворянством, нет. Признать это мешали установки насчёт порки и борзых щенков, которые очень крепко откладывались в головах. Так что интеллигенты-лирики стали мыслить себя кем-то вроде декабристов.
| « | Я, Лев Натанович Щаранский, происхожу из древнего и знатного рода московских интеллигентов. Предки мои, князья Щаранские, владели обширными имениями и десятками тысяч душ, которым, однако, несли свет и просвещение. | » |
| — Толстая пародия, но в некотором смысле выражает суть | ||
- Псевдодворянство и презрение ко всему, что казалось цензорам «низким».
- «Союзы» официальных творцов, которые гарантировали им продажи произведений.
- Подмена честного творческого труда идеологической выдержанностью.
- Крайне простые и плоские характеры персонажей. Очень редко встречаются «серые» антигерои.
- Избегание сложных метафор и вообще любых моментов, которые могут быть восприняты неоднозначно.
- Ирония? Вы что, шутите?
- Любовь к разумному-доброму-вечному в сиропно-приторном варианте. Как следствие — распространённым способом протащить что-то мимо цензоров было снять либо детскую сказку, либо комедию.
- Попытки построить (или хотя бы изобразить) советское общество потребления — по сути, аналог американского общества 1950-х, только на основе советской идеологии и плановой экономики — чтобы люди не тянулись к западному. Именно в это время фильмы, книги и др. отходят от высоких духовных идеалов коммунизма, в них начинают всё чаще показывать поездки в Ялту, в Артек и даже за границу, и вообще советский аналог «красивой жизни» (именно на этой волне появились «Бриллиантовая рука», «Сто дней после детства», «Спортлото-82» и др.). Как ни забавно, но советское общество того времени в каком-то смысле жило по принципу «американской мечты»: «Коллега друга моего соседа ездил в Ялту, точно-точно! Будешь хорошо работать, как он — и ты поедешь». По большей части это были, конечно, «потёмкинские деревни» — но на современных совков и китаедрочеров эстетика «советского гламура» до сих пор производит впечатление: мол, вот если бы ещё чуть-чуть напыжились, и если бы у власти был Андропов, а не предатель Горбачёв — то тоже сделали бы как в Китае.
Расписать проявления сабжа ОТДЕЛЬНО в литературе, кино, музыке, изобразительном искусстве — как минимум!
По итогу. Да, какие-то произведения советской эпохи мы можем воспринимать, понимать и даже любить. Но фабрикой грёз во втором государстве мира даже и не пахло. Обидно-с.