Перейти к содержанию

Постсоветская эклектика: различия между версиями

Строка 150: Строка 150:
Таким образом, когда а) падает некая унифицирующая культуру тирания б) распространяются западные веяния в) происходит реставрация старых порядков, но с наложениием либерализма и [[антиповедение|антиповедения]], появляется что-то в духе этой статьи.
Таким образом, когда а) падает некая унифицирующая культуру тирания б) распространяются западные веяния в) происходит реставрация старых порядков, но с наложениием либерализма и [[антиповедение|антиповедения]], появляется что-то в духе этой статьи.


Ещё один фактор — это крушение традиционных социальных иерархий. Скажем, в числе духовных отцов постсоветской эклектики однозначно следует назвать вышеупомянутого Даниила Хармса, а также Михаила Булгакова с его романом «Мастер и Маргарита», где Христос, Пилат и дьявол соседствуют с карикатурами на советский быт (с той самой Аннушкой, которая пролила масло) и с комиксоидными персонажами типа тех же Коровьева, Бегемота и Азазелло. Булгаков и Хармс, в свою очередь, черпали вдохновение у австрийского писателя Густава Майринка, который тоже сочетал высокую метафизику с социальной сатирой и со стилистикой, которую мы бы сейчас назвали комиксовой. А разгадка одна: <s>безблагодатность</s> к началу 20 века религия, философия и высокое искусство сошли с того «пьедестала», на котором они находились много веков, и их стало можно миксовать с низовыми жанрами (яркий пример — Анри де Тулуз-Лотрек, который рисовал плакаты в стиле академической живописи).
Ещё одна причина — это крушение традиционных социальных иерархий. Скажем, в числе духовных отцов постсоветской эклектики однозначно следует назвать вышеупомянутого Даниила Хармса, а также Михаила Булгакова с его романом «Мастер и Маргарита», где Христос, Пилат и дьявол соседствуют с карикатурами на советский быт (с той самой Аннушкой, которая пролила масло) и с комиксоидными персонажами типа тех же Коровьева, Бегемота и Азазелло. Булгаков и Хармс, в свою очередь, черпали вдохновение у австрийского писателя Густава Майринка, который тоже сочетал высокую метафизику с социальной сатирой и со стилистикой, которую мы бы сейчас назвали комиксовой. А разгадка одна: <s>безблагодатность</s> к началу 20 века религия, философия и высокое искусство сошли с того «пьедестала», на котором они находились много веков, и их стало можно миксовать с низовыми жанрами (яркий пример — Анри де Тулуз-Лотрек, который рисовал плакаты в стиле академической живописи).
 
Наконец, ещё один фактор — это некая периферийность культуры и пограничное положение между западной и незападной. Россия и Восточная Европа в целом традиционно находились в этом положении века до XIX, а в XX процесс их вливания в мировую культуру был снова заторможен большевиками. В качестве аналогичной «пограничной культуры» можно вспомнить Латинскую Америку, и в её литературной традиции магического реализма действительно есть сходство с сабжем этой статьи. Как яркий пример — графический роман Хулио Кортасара «[https://archive.org/details/fantomascontralo0000juli Fantomás contra los vampiros multinacionales]» («Фантомас против транснациональных вампиров»), где заимствованный из французских детективов Фантомас сражается с латиноамериканскими хунтами.


== Ресурсы по теме ==
== Ресурсы по теме ==